Page 248 - Советский миф в судьбе Урала

реннем диалоге, который писатель продолжает со своим тек-
стом. Переполненная пепельница на столе превращается в свое-
образный хронометр, также как ворох газет под рукописью она
возвращает происходящему временную определенность.

Как и в других своих портретах, Широков создает образ,
приподнятый над обыденностью, добиваясь впечатления его
монументальности и самодостаточности. Все изобразительные
средства в картине подчинены тому, чтобы представить цель-
ность и силу натуры героя, привыкшего противостоять обстоя-
тельствам, обладающего характером, вытесанным в народной
гущи.

Широкову замечательно удалось передать взыскатель-
ную придирчивость взгляда писателя, который странным обра-
зом вызывает в памяти зрителя ощущения, связанные с вязким
стилем прозы самого Астафьева. Творчество для героя портрета
– это не род отвлеченных интеллектуальных занятий или богем-
ной игры. Пробившийся наверх, одолевший судьбу, он понима-
ет и оправдывает творчество исключительно как упорную, кро-
потливую работу по добыванию крупиц истины. Поэтому для
художника астафьевское писательство – это продолжение веко-
вой традиции народного правдоискательства.

Близкими к произведениям Широкова по идейному со-
держанию, мироощущению и пластическому языку являются
портреты, созданные в этот период Г. Мосиным, стремившегося
в своих героях (участнике итальянского Сопротивления
А. Кубышкине, художнике В. Воловиче) подчеркнуть «волевую
собранность, высокие этические начала, целостность мироощу-
щения».221 Подобное с полным правом можно было бы сказать и
об образах рабочих, Героев Социалистического Труда, написан-
ных Т. Коваленко, портретных работах других уральских живо-
писцев.

В целом, развитие исторической картины, пейзажа, порт-
рета в уральской живописи шло схожими путями. Расширение
круга тем и продолжающееся их переосмысление, поиск новой
образности, изменения в изобразительном языке вели в конеч-

221 Воронова О., Кулешов А. Творчество Геннадия Мосина // Искусст-
во. 1982. №7. С.19.

247