Page 75 - Региональное культурно-образовательное пространство

если посмотреть более широко – в массовом сознании под
словом «казак» по преимуществу понимается «донской ка-
зак» (чему немало способствовали «Тихий Дон»
М. Шолохова и одноименный фильм С. Герасимова).

Когда в 2000-х годах начался процесс «восстанов-
ления» казачества, возникла довольно интересная с куль-
турологической точки зрения ситуация, результатом кото-
рой становится определение и закрепление образцов и
норм поведения представителей казачества. Многолетнее и
целенаправленное расказачивание как одно из направле-
ний культурной политики в советское время дало свои
плоды. По сути, те, кто сегодня надевают казачью форму,
позиционируют себя как «казаки», зачастую таковыми не
являются. И это связано не столько с родовой принадлеж-
ностью, сколько с прерванной культурной традицией, вос-
производившей определенный тип личности и носителя
особого типа сознания, опирающихся на опыт повседнев-
ности. Оборотной стороной этого процесса становится
мифотворчество, связанное с попыткой «замещения» воз-
никших лакун. В языке это закрепляется в выражениях
«казачество всегда было оплотом российской государст-
венности», «казак без веры – не казак», во внешнем облике
– в ношении формы, в повседневных практиках – в попыт-
ках ритуализации бытового поведения, что, на наш взгляд,
выступает в качестве индикаторов и знаков принадлежно-
сти к определенной социальной общности.

Несмотря на декларируемое во внесенном в Госу-
дарственную Думу «Законе о российском казачестве»
стремление государства регулировать «общественные от-
ношения, возникающие в связи с возрождением на терри-
тории Российской Федерации казачества, традиционного
казачьего самоуправления, традиционных для казачества
форм землевладения и землепользования, привлечением
казаков к государственной и иной службе, предоставлени-

74