Page 78 - Русская Одиссея

Четвѐртая глава
У ЖЁЛТОГО МОРЯ

Миновав Пекин, монголы Торгула направили своих коней на северо-
восток в обход Жѐлтого моря. Услышав это название, ехавший рядом с
Иваном Алексеевичем рыжий Семѐн Огонѐк не удержался и сказал:

- Всѐ-то у китайцев жѐлтое: и земля, и лица, и дома, и река, и даже
море!

Иван усмехнулся, указывая на волосы собеседника:
- Да ты к энтой стране хорошо подходишь, а был бы царских кровей —

нарекли бы тебя Симеоном Жѐлтым...
Наконец, за унылой прибрежной равниной открылись дивные морские

дали. Под ласковым весенним солнцем плескались отнюдь не жѐлтые, а
синие воды. Лѐгкий ветерок гнал беспечные волны. На море виднелись лодки
китайских рыбаков, над которыми с криками кружились белые чайки.

Немного проехав, Торгул с войском встал на ночѐвку. Фѐдору Книге,
единственному из русских, разрешалось на стоянках бродить по всему
лагерю монгол. Он ходил с важным видом учѐного писаря, имея при себе
берестяные грамотки и одну арабскую книгу. Бересту он добыл в лесистом
Алтае, а фолиант ещѐ на развалинах Бухары. По-арабски Фѐдор говорить и
читать так и не научился — в тысяче «бешеных» не было мусульман, да и все
свои старания переводчик прилагал тогда на изучение монгольского языка.
Теперь на ночѐвках он стремился почаще бывать у костра толмачей. У них
была своя юрта, и в походе они ехали всегда неподалѐку от Торгула. В
группу грамотеев входили: два китайца, два корейца и уйгур. За этой
ненадѐжной разношѐрстной компанией присматривал старый жилистый
монгол. Тут-то и черпал наш Книга многие полезные сведения, помимо
изучения восточных языков.

Вот и сейчас Фѐдор, почти до полуночи просидев с толмачами, вернулся в
ростовский стан к соратникам. Иван Алексеевич с сотниками не легли спать,
пока с жадностью не выслушали от своего учѐного друга все свежие новости.
Под конец Книга предупредил друзей:

- Энто ещѐ не последнее тут море, за Кореей будет Японское.
- Да-а-а! — огорчѐнно сказал Никита. — Выходит, припасѐнные
завоевателями кораблики далеко отсюда?
- Фѐдор, ты о том у нехристей не спрашивай, — остерѐг Иван. —
Лучше их не тревожить: кабы чего не заподозрили.
- Верно! — ответил Книга и добавил: — Пусть думают, что мы моря
боимся и с кораблями дело не имели.