Page 82 - Русская Одиссея

Потому в народе и пристало к нему прозвище — Полночный.
Еремей, в отличие от Пахома, был ростом повыше. В его открытом и

мужественном лице чувствовалась неукротимая сила настоящего помора,
обдуваемого колючими ветрами северных морей. Тридцатилетний мужик с
окладистой чѐрной бородой был влюблѐн в суровое Студѐное море, и его
рассказы о северных красотах и богатых уловах вызывали восхищение у
слушателей. Видимо, поэтому Еремея прозвали — Студѐным. Когда все
поздоровались и расселись, Фѐдор Книга стал настойчиво убеждать:

- В побег морем было бы разумно взять пару здешних рыбаков. Без них
можно заплутать — приплывѐм незнамо куда. Да и с местными народами они
быстрей найдут общий язык.

- Поначалу плыть вдоль берега нельзя, — рассуждал Никонор, —
нужно обогнуть корейские портовые города, где есть мунгалы. Сразу уйдѐм в
открытое море, а то и к Японии, чтобы запутать возможную погоню. Токмо
когда наверняка пройдѐм Корею, можно направиться и на полночь, и на закат
— к берегам дикой Азии.

- Я уже немного разумею по-корейски, — скромно заметил Фѐдор. —
Вчерась интересовался у сельских жителей, какие земли лежат от Кореи на
полночь. Говорят, почти никто не бывал в тех краях. По слухам, в полночной
стороне лишь дикие горы и дремучие леса. Живут там в малом числе
охотники и рыбаки из каких-то неведомых народов.

- Ежели бы верно высчитать дни морского пути — вмешался Еремей
Студѐный, — мы бы с другом Пахомом по солнцу и звѐздам вышли бы к
нелюдимым берегам за Кореей.

Книга неожиданно вскочил и в волнении стал ходить по юрте, при этом
высказывая вслух свои думы:

- На полночь от Пекина и Жѐлтого моря, я спрашивал, всѐ тянутся
степи, где живут кочевые племена. Огибать те земли нам всѐ равно придѐтся
хоть по суху, хоть по воде. Уповаю, что нам не придѐтся долго ломать голову
— когда повернуть на закат солнца, к Родине. Авось, местные подскажут, где
заканчиваются степи и начинаются чащобы.

- Ты у нас самый знающий, хорошо мыслишь, — согласно кивнул
Иван, и задал главный вопрос своим единомышленникам: — Когда
поднимемся супротив иродов?

-Я думаю, перед посадкой на суда — самое время! — не мешкая
ответил Никонор.

- Лучше ночью, — дополнил Алексеевич и обратился к Фѐдору Книге:
— Постигай здешний язык, и как выйдем на берег последнего моря,
снюхайся с корейскими рыбаками. Наверняка кто-то из них плавал на