Page 315 - Русская Одиссея

Как ни торопились с отплытием, но когда достигли стремнины реки, сзади
услышали враждебные крики «Урус! Урус!» Засвистели монгольские стрелы.
К счастью, они с недолѐтом бессильно падали, исчезая в речной глубине. И
вновь быстротечная Чусовая помогла оторваться от преследователей,
продирающихся сквозь береговые заросли.

Одиночный плот догнал свой караван только к ночи, на стоянке. Суда
мирно выстроились вдоль низкого правого берега. У самой кромки воды, под
сенью высоких берѐз, был разбит походный стан. Привычного огня в этот раз
не разжигали. Висела гнетущая тишина. Люди скорбели о погибших у
Волчихи. Последний плот встречали всем лагерем и спрашивали с надеждой:

- Поди, тихо?
- Не видали ворога?
Алексеевич, молча, склонил голову, а Балагур звонко ответил:
- Едут злыдни за нами! Вогулы как подневольные проводники.
В собравшейся толпе запричитали, плача, бабы:
- Почто нам энто лихо?!
- Доколе нас мучить будут?!
Ростовский вожак, сойдя на берег, обнадѐживающе заявил соратникам:
- Взять нас непросто. Чусовая нам в помощь — будем плыть, покуда
светит солнце, а ночи сейчас коротки. «Бешеные», пробираясь по лесистым
горным берегам, отстанут от дружины. Не бывать вольнице под мунгальским
сапогом — лучше умереть с честью!
Народ воспрял духом, появились улыбки. У многих с уст срывалось одно
слово:
- Плыть, плыть...

Вторая глава
НА КРАСАВИЦЕ ЧУСОВОЙ

По извилистой реке ростовский караван пересекал загадочный для Руси
Каменный пояс. Горы были повсюду: над самой водой поднимались высокие
каменистые берега с выступающими утѐсами, дальше виднелись лесистые
косогоры. Изредка Чусовая вырывалась из теснин к белеющим берѐзовым
рощам и чернеющим сосновым борам, где замедляла свой ретивый бег.
Первозданная красота очаровала путешественников, и они не раз
восхищѐнно говорили друг другу:

- Благодать-то какая! Пожить бы тут.
- Отсидеться на время.