Page 314 - Русская Одиссея
P. 314
- Зацепило чуть ногу стрелой, когда садился на плот. Зарастѐт как на
собаке.
Затем вожак оглядел сторонников и, облегчѐнно вздохнув, поцеловал жену:
- Да вы двужильные! Не подвели нас. Поди трудились тут от зари до
зари?
Прижавшись к сильному телу мужа, она, всплакнув, заговорила:
- Даже ночи для дела прихватывали, чтоб успеть. А как боялись, как
переживали — и не сказать...
Иван, не отрывая глаз от своего белокурого счастья, велел проходившему
мимо Огоньку:
- Готовь людей к отплытию. Не ровен час, «бешеные» пожалуют. Надо
спешить.
Семѐн удивлѐнно спросил:
- Мыслишь, табунщики поедут вдоль заросших берегов за нами?
Алексеевич, подумав и ещѐ раз осмотревшись, вдруг сказал:
- Вы отчаливайте. А я с удальцами на одном плоту задержусь.
Посмотрим — будет ли погоня...
Когда речные суда ростовчан скрылись за очередным поворотом Чусовой,
Иван с Максимом, оставив на попечение десятка сторонников свой плот,
взошли на пригорок, откуда неплохо просматривались оба берега реки.
Балагур и вовсе залез на растущую там берѐзу и обозревал окрестности.
Время для них тянулось медленно, они разговорились.
- Как мыслишь? — задал вопрос Максим. — Сколь нынче у «бешеных»
силѐнок?
Иван, нахмурив лоб, ответил не сразу:
- Опосля ночного боя, осталось нукеров сотни четыре.
- А нас не густо. Сотня наберѐтся, и то, считая и баб, и стариков, и
увечных.
- Хорошо, ежели ордынцев днѐм не увидим, — мечтал вожак. — Иначе
нам придѐтся плыть и плыть. Без днѐвок, лишь с недолгим отдыхом на
ночлег...
Вдруг Балагур на берѐзе трепыхнулся и стал тихо слезать:
- По другому берегу едут мунгалы, а впереди них связанный вогул
бежит.
Тут ветка под Максимом треснула, и он упал бы на землю, но Иван успел
подхватить. Они спустились к воде, где замер их плот. Вожак резко махнул
рукой ожидавшей команде судна и понуро сказал, предупреждая вопросы:
- Плохо дело. Идут вдоль Чусовой, нюхают, как ищейки. Плывѐм к
своим.