Page 197 - Русская Одиссея

сползла. Вам, я вижу, не впервой дѐргать за усы и царя зверей, и царя людей.
Когда перевели сказанное, за бурятами дружно загоготали и русские. Пока

стоял хохот, Алексеевич, Книга и Агда, наскоро перемолвившись,
подступились к Тобою.

- Проведи пришлых через свои земли, — обратился с просьбой даур. —
Они хотят уйти в сторону заката солнца.

Понятливый бурят согласно кивнул головой:
- Все, кто сражается с нашими заклятыми врагами, найдут наше

горячее участие. Я проведу вас вдоль хребта к Селенге и далее до Байкала.
- Хорошо, тогда потолкуем ещѐ за трапезой, и сразу в путь, —

поторопил Иван. — Время не ждѐт, и мунгалы токмо копятся.
Сборы соединѐнного воинства слегка затянулись. Русские, обретя

надѐжных союзников, угощали их бараниной, да и сами отъедались на славу,
вспоминая голодное прошлое, и трапезничали впрок — за тревожное
будущее. Местные в свою очередь подарили чужестранцам два берестяных
короба, в которых плескались тарасун и курунга — крепкие мужские
напитки из молока. В кругу крестьян витийствовал словоохотливый Семѐн
Огонѐк:

- На сытое брюхо и горы свернѐм. Вот и подмога поспела вовремя и
немалая — до двухсот верховых.

- Они и проведут нас короткой дорогой, — радовался Данила Ухват,
жадно глотая сочное мясо, — а ежели туго будет — и поратятся.

- Книга вызнал: энто лишь часть Тобоевой дружины, — делился
сведениями Огонѐк, — придут ещѐ вой.

- С табунщиками всѐ одно связываться резона нет, — осторожничал
Ухват. — Нам вон в какую даль ещѐ переть, а ростовчан от боя к бою —
меньше и меньше.

Мужики затолковали о том же:
- Пора избавиться от гибельной погони.
- Есть надѐжа на здешних — укроют в потаѐнных местах.
- Быть может, на закат покуда не ехать, а повернуть в полночную

сторону...
На целое поприще растянулась по северным отрогам хребта ростовско-

бурятская вольница. Свыше тысячи лошадей послушно брели по косогорам
то вверх, то вниз, таща людей и поклажу. Избитая копытами тропа пролегала
и между стволами разлапистых сосен, и по краю каменистых осыпей.

Глухомань располагала путешественников к беседе. Тобой, легко
покачиваясь в седле, рассказывал новым друзьям о горькой судьбе его
свободолюбивого народа: