Page 195 - Русская Одиссея

- Нет, — ухмыльнулся посланник Батыя. — Просто я долго воевал с
урусами и ещѐ не забыл Торгула...

- Замолчи, тысячник! — оборвал его каган. — Но и ты, Товлубей,
помни участь темника. У тебя будет почти в десять раз больше воинов, чем у
Большого Ивана, и я жду твоей победы в ответ на пощѐчину, которой
наградил Монголию какой-то урус...

Перед спешным отъездом Хорона из столицы, его вызвала к себе в юрту
Ори-Фуджинь, чтобы дать последние наставления. Она одна встретила
подчинѐнного. Была очень вежлива, даже трепетна. На то имелись причины.

- Когда покончите с непокорными, возьми мои ценности на
сохранность, — жадно вздыхала ханша. — Боюсь, гаюковы воины запросто
умыкнут моѐ добро.

Смущѐнный нукер, прижимая ладонь к сердцу, преданно кивал и молчал.
- У вас есть половец Домур, который и станет пытать у беглых рабов,

где же мои украденные богатства, — продолжала мать Батухана. — Я же
выполнила просьбу Товлубея: дала ему урусского толмача Акинфа
Дородного. Он сын богатого купца. Недавно пришла весть из Сарая, что его
отец дал выкуп, но пусть напоследок этот мясистый увалень ещѐ послужит
мне. Акинф уже сносно знает монгольский язык и будет моими ушами в
гаюковом стане Товлубея. Дело за одним — схватить Большого Ивана и его
шайку.