Page 136 - Советский миф в судьбе Урала

Добиваясь того, чтобы социальная энергия все время на-
ходилась в «возбужденном состоянии», «била ключом» и была
послушна ее направляющей воле, партия стремилась искоренить
возможность какого-либо обособления для отдельной личности.
Были созданы все предпосылки, чтобы духовный мир, а за ним и
душевный мир отдельного человека «обвалились» вниз в психо-
соматическую индивидуальность. Внутреннее пространство бы-
тия личности как пространство свободного проявления ее экзи-
стенциального «я» оказалось раздавлено. Индивид тем самым
низводился до набора своих социальных ролей.

«Освобождение» человека от внутреннего суда совести,
личной нравственной ответственности за происходящее, прида-
ние статуса абсолютного императива деятельности только мас-
совой, государственно-организованной заставляло индивида
искать способа полнее слиться с коллективным «мы», и когда
это происходило, он получал в качестве компенсации за свою
обезличенность ощущение невиданной силы этого «мы», его,
казалось, безграничных возможностей. «Коллективное лицо»
становилось источником невиданной социальной энергии.

Вот как звучал голос нового Урала (комсомолец Лящен-
ко обращается с письмом на Магнитогорский комбинат):

«1930 г.
Директору мирового гиганта.
Я – ударник. Имею даже премию за хорошую работу.
Желаю буксировать Магнитострой. Прошу вашего распоряже-
ния прибыть на мировой гигант. Ответ не пишите, потому что
наша бригада уже снялась с Москвы и едет до Вас»126.
К этому следует добавить, что возглавлял Магнитострой
26-летний Яков Гугель.
Демографическая структура советского общества изме-
нилась в сторону увеличения доли молодежи. Новое поколение
не было отягощено связью с дореволюционным прошлым. И на
это делалась сознательная ставка. Молодежь активно выдвига-
лась на передний план “социалистического строительства”.

126 Цит. по: История России. ХХ век.: Материалы и документы для
школьников и поступающих в вузы. – М.: Дрофа, 1999. С.213.

135