Page 284 - Русская Одиссея

покраснела. — Ещѐ неведомо — отделались мы от «бешеных» иль нет.
- Нам опосля Тобола нужно выбрать такую реку, — стал рассуждать

Иван, морща широкий лоб, — чтобы и в студѐные земли шибко не загибалась
— в дебри и болота, и в то же время в степи не выходила.

- Да, — согласился Максим. — нельзя нам попадаться на глаза злым
кочевникам, и хотелось бы не достаться таѐжным комарам.

Воеводы дружно засмеялись. Затем Книга поведал о главном:
- Вогулы назвали четыре реки, бегущие от Камня к Тоболу: Тура и

Тавда больно заворачивают в полночную сторону, Исеть местами выливается
в степи, а вот Пышма прямѐхонько ведѐт к Каменному поясу сквозь гущу
лесов.

Иван, хлопнув своим треухом по саням, встал и заключил:
- Окромя Пышмы — другой реки для дружины не вижу. Ею и пойдѐм

до самых гор...
Весеннее солнце с каждым днѐм всѐ сильнее пригревало укрытые снегом

вогульские земли. Обнажался речной лѐд, который стал заметно темнеть. С
лесного побережья полились нескончаемые птичьи песни. Теплело, и
ростовчане, мчащиеся на оленьих упряжках, распахивали шубы.

На последнем переходе по Тоболу Иван Алексеевич подсел в нарты к
Семѐну Огоньку и Даниле Ухвату, а Орѐл, за месяц отощавший, налегке
рысил на привязи. За погонщика оленей был Ухват, который скинул
длиннополую овчину и красовался в нарядном синем чапане. Он отвѐл взор
от снежной дороги, слепящей на ярком солнце, и перебросился бойким
словцом с товарищами:

- Эх, земляки! Скоро отъездимся.
Семѐн, снял треух, разметал рыжие кудри по плечам и вздохнул:

- Не всѐ коту масленица!
В дорожный разговор властно вмешался Иван:

- Браты! Покуда лѐд держит, и снег есть — днѐвок не будет!
- Вестимо! — согласился Данила, погоняя оленей. — Не время для
роздыха.
- Итак, как бояре, едем, — в свою очередь поддержал и Семѐн.
- Да-а-а. Весна — красна, — задумался Алексеевич. — Что же она нам
принесѐт...