Page 213 - Русская Одиссея

Его прервал властный голос вожака, возле которого собрались его друзья-
предводители:

- Браты! Неужто мы с бурятами не обороним два пригорка от щипаной
тысячи Товлубея? Вон и плоты уж видны. Прямо за холмиками сробим
наплавной мост до острова.

Воеводы возбуждѐнно рассуждали что да как. Семѐн Огонѐк прикидывал,
думая об обозе:

- Скарб, коней и плоты оставим на «жемчужин», на стариков и на
плотогонов. А сами возьмѐмся за оружие.

Фѐдор Книга, шевеля губами, быстро подсчитал:
- У нас, ростовчан, будет три с лишним сотни воев, да и у бурят около

того. Почитай, наших семьсот, супротив Товлубеевых девятисот.
- Земляки! — призвал вожак, — затаскивай сюда с берега пни и стволы,

какие принесла река с верховьев. Всех загнанных и слабых лошадей, коих
наберѐтся до половины, согнать на бугры.

Народ засуетился: кто-то спускался к воде и вытаскивал топляк и речные
камни, кто-то поднимал их наверх, кто-то сводил отощавших полуживых
коней в указанное место. Огонѐк и Книга, чуя недоброе, подступили к
Алексеевичу:

- Ты что замыслил?
- Лошадей колоть?!
Иван зло ответил:
- Сотен пять «монголок» всѐ одно некуда девать, а на рубеже они
спасут человечьи жизни.
- Виданно ли дело, Иван! — заморгал испуганно карими глазами
Фѐдор. — Ведь живые существа!
Заиграли желваки у вожака, он покраснел и резко бросил:
- Я знаю, что говорю! Глядите — плоты и наша погоня идут уже бок о
бок. Выхода нет! Дальше — «бешеные»!
С пригорка можно было легко различить и скачущих Никоноровых воинов
с бурятами, и плоты, плывущие редкой цепочкой по стремнине Селенги.
Была видна и Товлубеевская погоня, не считая ближайшего монгольского
отряда, пока безучастно стоявшего на противоположном берегу Селенги.
На холмах между тем выстроились пешие с жертвенными лошадьми. Люди
по суровой необходимости оголили мечи, приготовили копья и топоры. Чего-
то ожидали и измученные понурые кони, еле державшиеся на ногах и тяжело
храпевшие. Алексеевич, сидя на вороном, окинул помутнившимся от слѐз
взором своих товарищей и хрипло крикнул:
- Руби!..