Page 217 - Русская Одиссея

струйки пота, — «бешеных» послали на закат — закрыть урусам короткую
дорогу. Мы выполнили поручение.

- Получается, я один виноват во всем! — негодовал Толубей. — У меня
от тысячи осталось две сотни! Второй тысячью я не мог воспользоваться до
сего времени — она на другом берегу реки препятствовала возможной
переправе русских — иначе Большой Иван скрылся бы в необъятных лесах,
уйдя на полночь. Теперь половина из этой тысячи к утру подберется к
острову с другой стороны и мы, несмотря на протоки, разберѐмся с
беглецами.

- Если будет прежний ветер, тогда да, но он стихает, — с сомнением
сказал тысячник и хищно улыбнулся, показывая белозубый оскал в отсвете
разгоравшихся костров. — Надо спешить.

Хана от невозмутимости своего подчинѐнного затрясло нервной дрожью:
- Ты забываешься! С кем ты говоришь! Я тебя на ночь пошлю вплавь к

острову!
Раздражѐнный Товлубей не сразу заметил, как его взяли в кольцо угрюмые

нукеры Батухана. После чего коварный Хорон обратился с уничтожающей
речью к неудачнику.

- Ты провалил облаву и позволил урусам построить у тебя под носом
целый флот! Твоя вторая тысяча ещѐ не убила ни одного врага. Хоть ты и во
главе облавы, но именно ты не справился с приказом Великого кагана.
Потому если потребуется, сам погонишь вперѐд свои жалкие сотни. И не
вздумай увильнуть...

Глава вторая
СПАСИТЕЛЬНЫЙ ПОЖАР

Волны с тѐмной громады озера по-прежнему бились о низкий берег
камышового острова, но полночный ветер заметно стихал, вселяя надежду в
сердца гонимых. Русско-бурятская рать толпилась на восточной стороне
небольшого клочка суши. Над западной стороной проносилась невидимая в
ночи смерть — стрелы монгол нет-нет, а прошивали со свистом полутьму.
Зоркие буряты в ответ били из тугих луков по теням, мелькающим на фоне
вражеских костров, разбросанных по берегу Селенги. Такие же
многочисленные огни были замечены восточнее острова — в широкой дельте
реки.

- Нас опять-таки обкладывают! — сокрушался Новгородец,
находившийся с Алексеевичем на одном плоту, вспоминая позавчерашнее