Page 216 - Русская Одиссея

захлебнулся, как только русские ратники железным строем наискосок
проткнули фланг наступающих к переправе конных монгол. Те явно не
ожидали встречных действий высоких бородатых воинов. Особо выделялся
великан-вожак в посеребренных доспехах. Он наносил неимоверной силы
удары гигантским топором, прокладывая себе кровавую дорогу. И дрогнули
уцелевшие кочевники, в страхе повернув лошадей.

Среди трупов поверженных нукеров сошлись воеводы дружины и
подскакавшие к ним Тобой с Агдой.

- Вот теперича, браты, в самый раз отойти, — запыхавшись, выдохнул
Алексеевич, показывая рукой назад. У наплавного моста царила деловая
суета Семѐновых крестьян — многочисленный обоз в основном перешѐл на
необитаемый остров. Немало плотов с ранеными и скарбом уплыли в
безопасном направлении к желанному клочку суши.

Медлить и впрямь было нельзя: всего в двух поприщах от переправы
темнела сплочѐнная масса дико воющих «бешеных». Русские люди, гордые
военными успехами, быстро отходили к мосту, потрясая оружием:

- Можно бить ордынцев в чистом поле!
- Не любят они пешего железного строя!
- Вернѐмся на Русь — так и обскажем.
За ростовчанами кружили на конях буряты Тобоя, прикрывая сзади.
Несмотря на огромные потери в своих рядах, местные воины бесстрашно
отбивались и отстреливались от монгол Товлубея, пытавшихся помешать
переходу на остров. По колеблющемуся под ногами искусственному
сооружению торопливо шагали преследуемые. Несколько речных плотов
вновь причалило к сражающемуся берегу Селенги. Это Данила Ухват с
плотогонами спасали защитников переправы, свистя и крича им:
- К нам, земляки! И бурят зовите!
На береговой кромке, в сумерках, кипел беспощадный бой: грохот железа,
свист стрел, падающие в воду тела и повсюду стоны, вой, крики. Русские
разбирали мост: рубили верѐвки, вытаскивали тяжѐлые грузила, разбивали
крепѐж и отгоняли к острову суда. Наконец, противников разделила широкая
протока и вечерняя мгла. Человеческая бойня прекратилась...
Бледный Товлубей сидел на жеребце с повисшей как плеть раненой правой
рукой, когда к нему подскакал весь в пыли и поту тысячник опоздавших
«бешеных».
- Хорон! — вскипел побитый хан. — Ты не помог мне в трудную
минуту! Урусы ушли на проклятый остров!
- Я загнал много лошадей и, если бы не заводные кони, торчал бы
сейчас где-нибудь на Байкале, — оправдывался Батыев слуга, утирая с лица