Page 212 - Русская Одиссея

вернувшегося с Байкала. Его лицо не предвещало ничего утешительного:
- Ещѐ не сядет солнце, как здесь будут «бешеные».
- Дела-а-а! — нервно размышлял Алексеевич, встретившись взглядом с

Огоньком и Молчуном — Хорон на подходе, а Товлубей по пятам преследует
Новгородца. Энтот хан доберѐтся до нас скорей.

- Иван! — схватился в отчаяньи за рыжие кудри Семѐн — Плоты не
поспевают! И на них все толком не поместимся. Куда податься?

- И место здесь какое-то плешивое, — оглядываясь, почесал затылок
Гаврила, — без холмов даже. Где тут рубеж устроишь?

Фѐдор, Агда и Тобой в это время что-то громко обсуждали на непонятном
для русских языке. Наконец, Книга предложил воеводам:

- Гибельно встречать в открытом поле соединѐнный удар монгол.
Буряты говорят: пока не поздно, нужно уйти в лес к горам Хамар-Дабана.
Путь ещѐ свободен, хотя и там облава на нас продолжится. Через реку хода
нет. Сами видите — полтыщи табунщиков стерегут другой берег. На плоты
надежды мало — ветер по-прежнему с озера.

Но намѐтанный глаз вожака увидел-таки впереди, у Байкала, то, что хотел:
небольшие высотки, чахлый кустарник, переходящий в лес, и низкий остров
в устье Селенги. Иван, нахмурившись, посмотрел на своих растерявшихся
сотников и махнул рукой к озеру:

- Мы обрубим погоню раз и навсегда! Айда к Байкалу! Есть рубеж!
Есть остров!

Соратники не без ропота, но последовали за вожаком. Лошади выбивались
из последних сил под плетьми немилосердных седоков. Вот и невысокие
холмы, где надумал остановить Товлубея ростовский предводитель. Далее до
самого Байкала тянулась широкая прибрежная равнина, поросшая осокой и
камышом.

- И энто рубеж?! — удивлѐнно озирался Семѐн, осуждая Алексеевича.
— Глазу зацепиться не за что.

Два невысоких безлесых холмика упирались с одной стороны в речную
протоку, за которой зеленел продолговатый островок, а с другой стороны —
в пойменное болото с чахлым кустарником. Настоящая топь простиралась на
несколько поприщ вплоть до тѐмного хвойного леса, за которым синели горы
Хамар-Дабана. Получалось, что фланги здесь были надѐжно защищены, но
особого препятствия на самом рубеже не имелось. В довершение
нерадостной картины севернее, совсем близко, шумел волнами
неприветливый Байкал. Данила Ухват, сунувшийся было в протоку на коне,
вдруг резко повернул назад и заорал во всѐ горло:

- Глубоко тута, и вода студѐна. А до острова локтей двести…