Page 205 - Русская Одиссея

приготовлением сочной баранины встретил Ольгу. Бессонные хлопоты,
казалось, не отразились на еѐ милом лице.

- Справимся ли мы, успеем ли уйти? — спросила в смятении
влюблѐнная дева.

- Поверь, всѐ делаем, но боя не избежать, — с болью в сердце отвечал
Алексеевич. — Я верю — мы вырвемся! Сейчас есть десять плотов. Жаль,
мало!

К вожаку, усевшемуся на пенѐк перекусить, подошли его сотники. Иван,
разглядывая при свете мерцающего огня усталые лица товарищей, убеждѐнно
сказал:

- И нынче мы станем заниматься тем же. Вой Новгородца с бурятами
до полудня подержат энтот рубеж. А дружина уйдѐт вниз по реке и к вечеру
подберѐт удобное место для обороны. Возведѐм завал, разобьѐм стан и снова
положим все силы на новые плоты.

- Десятков пять бы сладить, — мечтательно вздохнул Гаврила. — Тогда
мунгалы локти станут кусать.

- Не дадут сладить, — замотал головой, осунувшийся от тяжѐлой
работы Фѐдор и добавил — Выведали мы с Агдой у отъезжавшего Тобоя
много важного про Байкал. Ежели удастся пересечь его в ширину, да ещѐ и
наискосок, то окажемся возле устья реки Ангара. Она вытекает из
Священного озера и несѐт свои воды то ли на полночь, то ли на закат.

- А как же великое озеро переплыть? — недоумевал Семѐн. — У нас же
не корабли?

- Паруса на плоты поставим, — нашѐлся Новгородец — Лишь бы не
было больших волн.

- Выходит, дружина не токмо от табунщиков оторвѐтся! — обрадовался
Алексеевич — В свою сторонку поплывѐм, минуя непролазные дебри и тучи
надоедливых комаров.

- А вдруг не поспеем с плотами, и мунгалы станут напирать? — всѐ
беспокоился Огонѐк.

- Быть может, случится и так, — вслух размышлял Книга — Люди
сядут на плоты, а кто не поместится — уйдут в небольшие горы Хамар-
Дабан, лежащие у Байкала и Селенги. Но там спасение найти трудно...

- Лучше и в горе, и в радости быть вместе, — изрѐк Молчун, целуя
нательный крест, — ведь так, православные?

- Тогда кровавая сеча! — грустно опустил голову Новгородец. — Кто
выживет — тот уплывѐт в Байкал.