Page 206 - Русская Одиссея

Четвѐртая глава
ПРЕДАТЕЛЬ

Настало пасмурное утро. В долине Селенги вновь пошѐл дождь, и густые
тучи, похоже, не собирались показывать земле еѐ дневное светило.

Ростовская дружина, оставив на месте ночѐвки прикрытие, с самого
рассвета и до полудня упорно продвигалась к намеченной цели. Впереди, по
левую руку, вставали лесистые отроги хребта Хамар-Дабан, а справа по реке
цепочкой плыли громоздкие плоты. Каждый из них управлялся несколькими
русскими, которых постоянно поджидала угроза. С восточного берега в
мужиков летели монгольские стрелы. Бесстрашные плотогоны, одетые в
кольчуги, иногда и сами отвечали врагу меткой стрельбой.

Один горный отрог Хамар-Дабана вплотную подходил к многоводной
Селенге. Сторонники ещѐ в полдень издали заметили это высокое место, и
вожак уверенно сказал сопровождавшим его сотникам:

- Лучшей твердыни не сыщешь! Ставьте за горой стан, и снова за
плоты возьмѐмся.

Вдруг Максим Балагур, скакавший вблизи воевод, кубарем полетел со
своей белой лошади. В голову породистого жеребца вонзилась вражеская
стрела, и конь со всего маха завалился на бок, чуть не подмяв седока.
Чернявый Максим вскочил на ноги и увидел убегающего кривоногого
монгола. Хитрый степняк, незаметно подобравшийся к славянам по речным
камням, теперь прытко удирал обратно на безопасный восточный берег.
Балагур яростно закричал, грозя плетью:

- Подождите, доберѐмся до вас!
- Пасут нас, ироды, — вздыхал Молчун. — Как от них отвязаться?
- Вторую лошадь за день подстрелили, — сетовал рачительный Огонѐк.
- Скоро ни одной не останется, — угрюмо ответил Иван, поглаживая
холку своего Орла. — К тому идѐт.
- Что ты мелешь?! — никак не мог поверить суровой действительности
Семѐн. — Неужто так и будет?!
- Мы плоты не для лошадей строим, — мрачно сказал Иван, — людям
бы хватило. Построишь лишние — загоняй ретивых с оградой, никто и слова
не скажет...
Выбранный лесистый берег, густо поросший высокой сосной, давал много
древесины для строительства новых плотов. Не пришлось издалека тащить
брѐвна к Селенге. Неотѐсанный кругляк, подпрыгивая, катился с шумом по
косогору, пока не погружался в речные воды. Мужики ликовали:
- Тута наробим вдвое больше прежнего!