Page 18 - Русская Одиссея

послушник еле сдерживал своего горячего товарища:
- Не вздумай воду мутить! Себя и народ погубишь понапрасну! Сам

видишь, проспали, не готов город!
Иван-богатырь негодовал из-за своего бессилия:
- Взяли, как курей каких-то! Было бы оружие да дружина — мы бы

показали ордынцам! Как назло, князь Борис с воями[12] уехал в дальнюю
волость! Я один отпросился от поездки — тѐтка занедужила. Она мне вместо
матери.

Тут Иван стал оглядываться и, благодаря тому, что возвышался над
земляками, рассмотрел в толпе плачущих дев свою возлюбленную. Закричал
ей, махая рукой:

- Ольга! Я здесь!
Дочь купца, покрутив изящной головой, заметила русского великана,
улыбнулась жалкой улыбкой сквозь слѐзы отчаяния и охотно кивнула.
В Ростове Великом стоял настоящий гвалт и невообразимый шум от
нашествия незваных гостей. Незащищѐнные княжеские палаты беспощадно
грабились, и всѐ добро сваливалось в несколько больших куч. Видные люди
города — бояре и купцы — старались держаться от всех отдельно. С них
ордынцы содрали дорогие одежды, золотые кольца и цепи. Кто-то из местной
знати хватался за голову, кто-то истово молился, а кто-то ругался и причитал:

- Всѐ прахом пошло! Пустили нас по ветру!
Им было чего жалеть: жадные монголы волокли из высоких хором и
теремов нажитые богатства, всѐ самое ценное — серебряные цепи и блюда,
золотые изделия и дорогое сукно, мягкую рухлядь[13], оружие...
Обобраны были монастыри и церкви, откуда вынесли бессчѐтно
храмовых драгоценностей. Всѐ это в кожаных мешках, тюках и перемѐтных
сумах грузилось алчными кочевниками на коней. При этом степняки весело
улыбались и поздравляли друг друга с удачей:

- Ой-ѐ, багатуры! Славный набег!
- Наши сумы и баулы полны под завязку!
- Пусть вечно живѐт наш благодетель Батухан...

--------
[12] Вои – воины
[13] Мягкая рухлядь – ценная пушнина.