Page 99 - Русская Одиссея

миновали обжитые корейские земли.
- Надо немедля идти на вѐслах к суше, — настаивал Никонор, — Иначе

— беда!
Студѐный подхватил обеспокоенность Новгородца:
- Противный ветер запросто унесѐт нас незнамо куда. А ежели грянет

буря, джонки легко могут потеряться, и тогда на веки вечные мы не сыщем
друг друга.

- Выход один, — кивнул Иван, — уповать на волю Божию и грести, не
переставая, поочерѐдно меняясь...

Не дожидаясь утра, дружина взялась за вѐсла. Никто из мужиков и слова
супротив не сказал. Отдохнувшие за последнее время ростовчане и сами
понимали, чем грозит им бездействие перед лицом наступающего голода в
пустынном море.

Черноту ночного неба скрашивали бесчисленные звѐзды и одинокая луна,
заливающая тусклым светом водную гладь. Опытные Никонор и Пахом
уверенно направляли ведущий корабль, читая звѐздную книгу в своѐм далеко
не первом морском плавании. Два огромных тѐмных призрака мерно
скользили по безмолвным водным просторам навстречу неизвестности.

Три последующих дня продолжалось полное безветрие. Скудные запасы
еды и питьевой воды подходили к концу. Ослабевшие от постоянной и
изматывающей гребли мореплаватели стали по ночам отдыхать, не тратя
последние силы.

На четвѐртое утро, Иван Алексеевич, сев за весло, подбодрил уставших
земляков:

- Соколики, нужно подналечь, к берегу уже плывѐм! Не дай Бог, задует
противный ветер — очутимся в бескрайнее море.

Неожиданно на джонках заметили вдали непонятные всплески и покатые
волны, расходящиеся во все стороны. Ли Сан Ми опытным рыбачьим глазом
углядел пару китов-полосатиков, шумно играющих между собой. Мигом к
корабельным бортам высыпал любопытный до зрелищ народ и полетели
весѐлые прибаутки:

- Чудо-юдо! Рыба-кит!
- Дорого яичко ко Христову дню!
-За вкус не ручаюсь, а пища будет!
Деловитый Семѐн Огонѐк, воплощая чаяния крестьянской сотни, да и всех
полуголодных моряков, подступил к вожаку дружины:
- Алексеевич! Горы мяса и сала тут воду мутят! Живот начинает
сводить — нельзя мимо такого проплыть.
Иван понимающе призвал: