Page 41 - Русская Одиссея

- Там, я думаю, наш путь на Родину. Полночь надѐжней и привычней
для русских людей. Пожилой табунщик о тех землях знает мало, потому как
грабить в глухой стороне особо и некого. Быть может, малолюдны те места
— кругом, верно, леса, болота, да реки? Хочу ещѐ повыпытать незаметно,
полюбопытствовать и поболтать — глядишь побольше узнаю.

Иван Алексеевич приободрился и вздохнул:
- Что же потерпим, мужики, действовать надо наверняка, чтобы

лишней крови своей не лить.

Глава шестая
РУССКОЕ ОРУЖИЕ

Мучительно долго тянулся по караванной тропе на восток отряд Хорона.
Стояла изнуряющая жара. Всепроникающая пыль из-под копыт лошадей
доставляла людям истинное наказание. Солнце днѐм пекло так беспощадно,
что в короткие июльские ночи раскалѐнный воздух слабо остывал.
Заканчивались запасы взятой воды, и пленники страдали от жажды больше
всех. Монголы оказались и в этом трудном положении неуязвимы. Они
делали кинжалами маленькие надрезы на шеях своих неприхотливых коней.
Дождавшись, когда лошади успокоятся, степняки припадали губами к
кровоточащей ране, отчего пропадали и жажда, и голод.

В начале третьей недели пути выматывающий переход закончился. На
востоке, в полуденном солнечном мареве, показалось сверкающее Синее
море. И кони, и люди, страдая от зноя, рвались к необъятному источнику
воды. Море, окружѐнное высокими песчаными холмами, притягивало, но
надежды не сбылись. Арал, по сравнению с Каспием, был ещѐ более
солѐный. Колодцев в прибрежной округе нашлось недостаточно для такого
крупного конного соединения. Крайними при нехватке пресной воды опять
стали северные невольники, причѐм, хуже приспособленные к жаркому
климату. Среди ремесленников возмущение этой несправедливостью
достигло опасной черты.

Иван Алексеевич, встревоженный намечающимся преждевременным
бунтом, поспешил к мастеровым. Там, в центре гудевшей толпы, стояли
Максим Балагур и Гаврила Молчун. Молодой и норовистый оружейник
заливался перед собратьями, гневно указывая в сторону монгол:

- Они что, нас за верблюдов держат?! Грязные черти поят своих коней,
а нам дают токмо уста облизать!

Народ от этих слов наливался злобой, послышались угрозы: