Page 31 - Русская Одиссея

милость — порку. Ведь у монгол за любое преступление одно наказание —
смерть...

Вернувшись в русский лагерь, два друга рассказали близнецам-
новгородцам о происшествиях, приключившихся с ними. Никонор, в свою
очередь, поведал о случившейся в стане[8] драке:

- Известный всем повеса Акинф Дородный вновь на слуху. Он собрал
вокруг себя десяток таких же, как и сам, буянов и бражников. Деньги и
знатные вещи, бывшие у них, та ватага пустила на хмельные напитки. Они
выменивали у «бешеных» и заезжих купцов — хорзу и арзу, отвергая слабый
кумыс. Обнищав и оголодав, Акинф с товарищами решили задирать своих
же. Сразу после переправы шайка напала на двух кожевников, требуя от них
добрые пожитки, при этом изрядно избив несчастных, и отобрав у них
кожаные пояса и сапоги.

- Ты, Иван, покуда не вмешивайся, — улыбаясь, заговорил Никита, —
бездельники сполна получили своѐ. Искусники[9] — народ сплочѐнный.
Увидев такую беду — поднялись на иродов. На защиту обиженных встал
могучий кузнец Гаврила Молчун с пудовыми кулаками. Здорово помогал ему
молодой оружейник Максим Балагур, да и другие не отставали.

- Так что везде у нас есть воеводы, — удовлетворѐнно добавил
Никонор, — будет на кого опереться в случае восстания.

- Добрый знак! — отозвался Алексеевич. — Ну, а до Акинфа
Дородного я ещѐ доберусь, ежели он продолжит пакостить.

Фѐдор, однако, предостерѐг Ивана от поспешных решений:
- Энтот купеческий сынок снюхался с мунгалами и способен на
любые гадости.
- Эх, други! — мечтательно воскликнул Иван. — Мне нынче и сам
чѐрт не страшен! Одарила меня Ольга Краса таким взглядом —
летать хочется…

Шестая глава
БАТЫЕВА СТОЛИЦА
После непродолжительного отдыха на восточном берегу Волги, уложив
тюки на коней, отряд «бешеных» направился к степной столице. Хорону
было велено встать у нового города и отдать часть ростовской добычи
баурши[10].

--------
[8] Стан – лагерь.
[9] Искусники – ремесленники.
[10] Баурши – дворецкий, заведующий хозяйством.