Page 301 - Русская Одиссея

- Бежать через реку!
- Завалить тропу!
- Пытайте Лобаду — может что подскажет.
Вожак кивал головой, но думал о чѐм-то другом. Он обратился к толмачу,
указывая на север:
- Спроси провожатого: можно ли залезть вон на ту высокую гору?
Бывал ли кто на ней?
Фѐдор, наскоро переговорив с Лобадой, закивал:
- Большая гора зовѐтся у вогулов Волчихой и почитается ими. Наш
проводник один раз был на вершине. Взойти легче со стороны восхода
солнца, там и тропка есть.
- Земляки! — взял слово Алексеевич, видя перед собой нетерпеливые
лица ростовчан. — Ни завал, ни речка Хорона не остановят. Их много — нас
мало! Бегать от конных ордынцев, когда у них есть провожатые — резона
нет. Всем схорониться не выйдет.
- Так как же быть?! — вопрошала Ольга, кусая губы. — Иван! У нас
бабы, и старики, и увечные.
- Сделаем так, — мыслил вслух вожак. — Я с полусотнями Балагура,
Книги и двумя десятками людей Огонька заманю отсюда «бешеных» к
Волчихе. Перво-наперво. Ухват, беги с мужиками на вершину. Зажигай
костры немедля! Я с воями буду отходить не спеша на гору. Мы посидим на
горе и отобьѐмся от нечестивых. Продержимся ровно четыре дня, а на пятую
ночь...
- А нам-то куда?! — подали голос Огонѐк и Краса.
- А вы во главе с Фѐдором и Лобадой сейчас же переходите вброд
Чусовую, и в лес, — продолжил вожак. — Уйдѐте на закат поприщ на десять,
а то и поболе. Засядьте в укромном, малодоступном месте на берегу, и
рубите лес на малые плоты. У вас свыше шести десятков душ. Сколь сможете
сбить и связать плотов — столь и ладно. В четвѐртый день плывите на них
под парусами обратно к Волчихе. Вон к той берѐзовой роще.
Алексеевич показал рукой на белеющие стволы у реки и досказал свой
замысел:
- После полуночи зажгите на левом берегу костѐр в знак того, что вы
готовы встретить нас. Мы к рассвету незаметно спустимся вниз и, ежели
надо, с боем прорвѐмся к вам.
Ольга зарыдала и обняла мужа:
- Господи, что ты удумал!
Тот оторвал еѐ от себя и приказал:
- Вас же спасаем! Бери Орла, казну, обоз и уходи ради Христа! Мы