Page 276 - Русская Одиссея

- Тоже не всѐ ладно. Ежели прямо на закат пробиваться — будут малые
встречные реки, на коих есть сильные вогульские княжества. Ханты не
советуют туда идти — дюже места дикие, и народ такой же.

- При нашей малолюдности надобно поостеречься, — выгадывал
Огонѐк, — лучше поскачем наискосок Иртышом, а там посмотрим.

- Так и ханты толкуют, — сказал Книга, — велят ждать Паткея,
который хорошо знает Иртыш. Он за мзду проведѐт дружину, а тамошние
жители подскажут, куда дальше путь держать.

- На том и порешим, - согласился Иван и, повернувшись, повѐл
товарищей к юрте. По дороге задал толмачу волнующий вопрос: — А про
Каменный пояс что слыхать?

- Талдычат вогулы о каких-то горах на закате, — с сомненьем отвечал
Фѐдор, — да их не разберѐшь, — Камень энто или нет.

- Хорошо бы он, — вздохнул Иван, — оттоль до Руси не так уж и
далече...

С тревогой и одновременно с надеждой проходила для ростовчан стоянка в
междуречье. День за днѐм томились люди в ожидании, нет-нет да
посматривая на юг.

Наконец, январским морозным утром стан путешественников облетела
весть: «Едут!» По укрытому снегом руслу Оби неслось пять оленьих
упряжек. В первых санях сидели Балагур, Лихой и Косолапый, а в
последующих Паткей и его ханты. Враз заголосили девушки, предчувствуя
недоброе. Алексеевич рванулся к своей разведке:

- Ну?! Не молчите!
Оружейник Максим, опустив чѐрные глаза, тихо сказал, кивая на князя и
слуг:

- Они сами съездили на место гибели. Сотня вся лежит на тропе,
прикрытая снегом. Там же, на берегу, было обнаружено огромное, уже
потухшее костровище, а в нѐм множество человеческих костей.

- Видно, «бешеные» жгли своих павших нукеров, — догадался Иван, —
как у Байкала.

Сторонники молча слушали, скинув треухи, крестились. Фѐдор Книга,
расспросив угрюмого Паткея, добавил к ранее сказанному:

- Поначалу ханты видели на оленьей дороге по двое-трое наших
павших, а потом... Высятся на тропе три снежных холма, отстоящие друг от
друга поприща на три. Начинка у них страшная: деревья и нарты, люди,
олени и лошади.

Ростовчане были убиты свалившимся горем, пусть даже ожидаемым.
Глубоко переживали и тихо переговаривались: