Page 242 - Русская Одиссея

владения, другие навсегда остались жить в Золотой Орде...
Величественная ханша Ори-Фуджинь дожидалась любимого сына в

Каракоруме, куда она вновь спешно прибыла с родных кочевий. Они
встретились в просторном шѐлковом шатре, хорошо защищающем от
палящих лучей летнего солнца. Свидание было тѐплым и трогательным, но
почти сразу ближайшие родственники перешли от чувств к делу. Изрядно
погрузневшего за последние годы Батыя сейчас привлекла Монголия не
только из-за ностальгии и возможности повидаться с роднѐй. Джихангир
хотел использовать свой внушительный военный и политический вес среди
царевичей-чингизидов для устранения любыми способами молодого
Гаюкхана с трона Великого кагана. Для организации заговора с подкупом
Батухан подготовил награбленные богатства. Он рассчитывал и на старую
семейную казну, зарытую под юртой матери. Узнав от Ори-Фуджинь о
набеге дружины Большого Ивана на родное стойбище и похищении
накопленных сокровищ, Батый пришѐл в ярость:

- Беглые урусы, которых я сам, собственной рукой, направил на восток,
натворили столько дел и под конец меня ещѐ и обокрали!

- Мой великий сын — вздохнула ханша, не отрывая восторженных глаз
от него, — как раз сейчас с Байкала вернулся тысячник «бешеных». Он
вместе с нукерами принимал участие в неудачной облаве урусской шайки.
Большой вины Хорона в том нет — ведь всем руководил ставленник
Гаюкхана Товлубей. Я думаю, этого военачальника ждѐт участь
незадачливого покорителя Японии — Торгула. Правда, хан Товлубей
знатного рода, и наказание ему наверняка смягчат.

- Меня не волнуют бездарные и трусливые гаюковы собаки! — в гневе
ходил взад-вперѐд по персидскому ковру джихангир. — После всех бед, что
мне причинили беглые рабы, я сам разделаюсь с ними без Гаюкхана.
Вызывай Хорона немедля!

Предводитель «бешеных» предстал пред грозными очами своих хозяев
этим же вечером, даже не успев стряхнуть дорожную пыль. Он заметно
похудел и осунулся, но имел по-прежнему внушительный вид. Хорон,
несмотря на то, что сильно устал, с порога начал усердно кланяться до земли.
Раздражение хана поутихло, когда он выпил пиалу пенного кумыса,
наблюдая преданные знаки внимания к своей персоне со стороны
монгольского багатура.

- Мне передали, что ты невиновен в том, что случилось у Байкала. Ты
будешь темником, как я и обещал ранее. Теперь твоя честь и судьба зависят
от того, сумеют ли «бешеные» перебить шайку Большого Ивана и вернуть
наши сокровища. Я даже дам тебе и нукерам долю из похищенного золота,