Page 240 - Русская Одиссея

- А ведь и впрямь доброе времечко наступило, — потянулся, улыбаясь,
конопатый Семѐн. — Тишь да блажь. В лесах полно зверя, река рыбная.
Лето. Плыви — не хочу...

- Не накаркай, — прервал Огонька Алексеевич. — В тихом омуте —
черти водятся.

Как в воду глядел вожак. Вскоре в дружине случились неприятности, каких
ранее и в помине не было. Отоспавшись, юноши буквально преобразились. В
них заиграла молодая кровь. Раздражающим и в то же время манящим
местом для многих удальцов стала на стоянках юрта ростовских дев, а точнее
— они сами.

Тихими ясными вечерами после сплава и рутинного обустройства лагеря,
до сотни нарядно одетых молодцов устремлялись к заветному дому.
Юношеские пылкие сердца учащѐнно бились, а ищущие беспокойные взоры
ловили русоволосых красавиц. Парни, кто как мог, пытались привлечь
внимание гордых славянок. Из-за своей многочисленности, воины оттирали
друг дружку от вожделенной юрты. На опушке леса начались драки...

Иван Алексеевич, заметив как-то утром нескольких юношей с синяками,
напустился на них:

- Взбеленились что ли?! Забыли где мы?!
Его дружно поддержали сотники и взрослые мужики:

- Пора их одернуть!
- Так и до смертоубийства недолго, ведь все с оружием!
Перед отплытием Алексеевич выстроил сторонников. Многие из них
досадливо улыбались и шутили, а некоторые откровенно хмурились.
- Вы видите: в дружине всего-навсего десять дев, — показал Иван в
сторону зардевшихся «жемчужин». — Они не могут и не хотят утешать
каждого из вас. Угедэи, гольды, тунгусы не допускали нас до своих женщин
и правильно делали. Силком брать у них баб и девок я не позволю.
Неожиданно выступил из строя старик Ослябя Золотник и предложил:
- Пусть на ночѐвках юрта «жемчужин» стоит меж трѐх палаток моих
умельцев. Толчаи и драк мы не допустим.
Из густых рядов раздались возмущѐнные голоса и ропот:
- Сотникам, выходит, можно, а нам?!
- Кто мне путь загородит?!
Иван резко отозвался:
- Я! И многие другие! Мы без Родины, близких и церкви, но скотами не
станем. Зачинщиков ссор ждѐт изгнание из наших рядов!
- А ежели любовь обоюдная и невтерпѐж, — лукаво начал Максим
Балагур. — Как быть-то? Маковые купола ой как далеко. Мы ж в том не