Page 166 - Русская Одиссея

закат солнца.
Русский толмач, переговорив со старым охотником, передал его совет:
- Уходить можно поначалу вдоль реки Онон на закат, а затем на

полночь — к рубежам мунгальским. Там у гор и лесов, где кончается степь,
начинаются земли бурят. Агда ещѐ слышал про реку Селенгу и про
священное озеро Байкал...

И снова таѐжная дорога, и снова поскрипывает снег под ногами усталых
путников. Миновал первый походный день по ледовому руслу Шилки.
Солнце опустилось за частокол хвойного леса, и беззвездная тьма сгустилась
над ростовским станом, лишь костры светляками мерцали в ночи.
Укладываясь спать на сон грядущий, Фѐдор Книга долго ворочался с боку на
бок и, не стерпев, взволнованно сказал в темноту соратникам:

- Вы токмо помыслите, други! Мунгалы хвалиться: на энтом веку ни
один народ не посягнул на их земли. А мы идѐм в волчье логово, будто на
праздник какой.

Поначалу слова Фѐдора повисли в тишине, и он решил, что все уже
уснули. Но вдруг откликнулся Иван:

- Значит, на то у нас нужда большая, коль поспешаем на кровавый
пир...

Вдоль Шилки дружина двигалась осторожно. Впереди таился дозор, в коем
неизменно несли службу толмач Книга и охотник Агда. Лишь на ночѐвках
они присоединялись к русскому лагерю, хоронившемуся в глухой чащобе.

Тѐплые лучи дневного светила, настойчиво припекая землю, на открытых
берегах уже сняли толстое покрывало зимы. Мужики по дороге стали
скидывать в сани потрѐпанные шубы и армяки, оставаясь в старых
заплатанных домотканых рубахах. Разговоры велись приглушѐнно. Два
неразлучных друга — поморы Еремей Студѐный и Пахом Полночный,
вполголоса перебрасывались словами:

- Ныне идѐм и чихнуть боимся.
- Потому как ворог недалече.
- Ничего, со дня на день лѐд тронется, и река загрохочет. Тогда душу
отведѐм — за сотню локтей никто не услышит.
Шедший за ними Максим Балагур прыснул от смеха:
- До чего же дошло. Вчерась на охоте был — так и там всѐ молчком.
Рядом Гаврила Молчун — ну тому хоть бы что, как язык проглотил.
Однажды, когда до устья реки Онон оставалось совсем немного, а по
Шилке уже с шумом неслись, налетая друг на друга, рыхлые апрельские
льдины, от передового дозора пришла тревожная весть: вдоль реки в их
сторону идѐт вооружѐнный монгол, судя по всему, охотник. Разведка