Page 87 - Русская Одиссея

Вторая глава
НАКАНУНЕ

Русским, после успешной погрузки судов, милостью Торгула дали день
отдыха. Ближе к вечеру, когда ослепительно-жѐлтое солнце висело на
небосклоне ещѐ высоко, Алексеевич созвал сотников. Они вышли на край
ростовского стана, поближе к заветному берегу. Воеводы, чтобы не маячить
перед проходящими нукерами, присели на срубленную для костровища иву.
Иван, не отрывая взгляда от желанной бухты, заявил им:

- Поднимемся энтой ночью, — ветер с полдневной стороны, ждать
больше нечего. Скоро подует от заката, и табунщики объявят посадку на
корабли. Торгул говорил мне, что место наших двух судов в середине
морского каравана.

Никонор аж присвистнул:
- Бежим, мешкать нельзя! Дальше Япония, оттуда ещѐ труднее

улизнуть, да и не все живы будут после первых боѐв с самураями.
- Выход один — нынче ночью, — подытожил вожак и, повернувшись к

Фѐдору, отдал приказ: — Бери кумыс, пройди до корейских рыбаков и тащи
их сюда, болтай, что хочешь...

Его закадычный друг долго себя ждать не заставил, ещѐ солнце бросало
последние свои косые лучи, а Книга привѐл одного местного жителя. Звали
корейца Ли Сан Ми, был он из рода потомственных рыбаков. Небольшого
роста, щуплый, черноголовый азиат, лет пятидесяти, как-то располагал к
себе, простецки улыбаясь. Был он одет в поношенную синюю куртку и
короткие заплатанные штаны. В жилистых руках Ли Сан Ми держал сети.
Алексеевич недовольно спросил Книгу:

- Отчего пришѐл токмо один?
Толмач, пожав худыми плечами, объяснил:

- И энтого-то удалось с трудом провести через мунгальскую стражу.
Во время ужина в юрте велась доверительная беседа с корейцем. Он стал
жаловаться на притеснения завоевателей. Поведал, как его дочь и жену
вместе с другими женщинами посѐлка насиловали захватчики. Ли Сан Ми
пил предложенную арзу, стараясь заглушить своѐ горе и готов был, кажется,
на всѐ, чтобы отомстить поганым надругателям. Подвыпившего союзника
отправили спать в соседнюю палатку. Солнце давно ушло за горизонт, и в
ростовском стане повсюду пылали костры, возле которых кучками
собирались земляки, негромко о чѐм-то переговариваясь. Спать никто не
хотел. Но предводители настояли, чтобы дружина укладывалась на ночлег.
Лагерные огни славяне притушили. А в юрте воевод продолжили обсуждать