Page 233 - Русская Одиссея

пришибленный тяжкой думой народ и не пошевелился, чтобы скрыться в
палатках, продолжая стоять в глубоком унынии. После следующего
раскатистого грозового удара Фѐдора Книгу будто озарило, и он возвестил:

- Новгородские полночные земли в глухих чащобах могут стать нашим
убежищем. Поднимаются в тех лесах новые городки. Там мы обретѐм покой
и тишину. Туда не доберутся поганые. Даст Бог, обустроимся — подадим
весточку родным в Ростов Великий.

Обрадованные люди в едином порыве подбежали к толмачу и, подхватив
его, начали подбрасывать, крича при этом:

- На вольную новгородчину!
- На новую Родину!

Глава вторая
ОБЕЩАНИЕ ХОРОНА

Шѐл третий день плавания дружины по величавой Ангаре. Река, изящно
изгибаясь в широком русле, легко несла плоты русских путешественников
мимо заливных лугов и скромных перелесков. А впереди их поджидали уже
другие красоты. К северу речную долину постепенно обволакивало зелѐное
море лесов. Великая тайга была готова вот-вот захватить в свои дремучие
объятия и голубую Ангару, и еѐ случайный караван, но неожиданно с задних
судов набатно закричали:

- Табунщики!
- На хвосте нукеры!
На последнем плоту, словно предчувствуя беду, находились Иван
Алексеевич с Фѐдором Книгой и группой ремесленников. Они видели, как на
левый берег выскочили монгольские всадники на взмыленных конях.
Степняки, оказавшись напротив крайнего судна, выпустили стрелы и яростно
загорланили:
- Урус! Урус!
Две стрелы лишь на излѐте попали в плот, не причинив хозяевам никакого
вреда. Алексеевич, щурясь от яркого солнца, приложив ладонь к бровям,
удивлѐнно воскликнул:
- Браты! Никак сам Хорон и с ним Акинф!
Эта неприятная весть облетела встревоженную флотилию и возмутила
мужиков:
- Мало им нашей кровушки!
- Пожалуй, опоздали нехристи и иудушка Дородный...